Пауново перо

Первое издание: 19-ое октября, День Святого Фомы, 1999 года
В продаже 40 легальное издание

О КНИГЕ

     ПАВЛИНЬЕ ПЕРО – восхитительная сага о поколении, поющем „Дай нам солнца“, и верящем, что требовать невозможного является реальным.
     Они желали собственную жизнь взять в собственные руки, и стать владельцами собственной души, что бы это ни значило. И никак не соглашались повторить судьбу своих матерей.
     В семидесятые годы они сказали: Свобода! В восьмидесятые они напряжённо работали, чтобы доказать, что они могут всё. В девяностые они столкнулись со своими выборами, но и со своими дочерями, и попытались вспомнить, каковыми они когда-то были.
     ПАВЛИНЬЕ ПЕРО – потрясающая книга о всех женских исканиях, от первой жены Адама, Лилит, сбунтовавшейся против мужской тирании в Райском саду, до Ивы, которая перед входом в двадцать первый век понимает, что только любовь может нас спасти.
     ПАВЛИНЬЕ ПЕРО – книга доказательств, что женская тоска неизменяемая. Что женское горе всегда одинаково. Что от начала мира и богини и смертные женщины живут одинаковой, женской судьбой.

ПРЕЖНИЕ ИЗДАНИЯ


НАРОДНА КЊИГА 1999 год	ГЛОБОСИНО АЛЕКСАНДРИЈА 2003 год	ГЛОБОСИНО АЛЕКСАНДРИЈА 2003 год

ИНОСТРАННЫЕ ИЗДАНИЯ


Греция ΚΕΔΡΟΣ 2005 год	Болгария УНИСКОРП 2006 год

НАГРАДЫ И ПРИЗНАНИЯ

„Золотой бестселлер“, признание Радио-телевидения Сербии и газеты „Новости“ за одну из десяти самых продаваемых книг в 1999 году

„Национальный победитель фондации Балканика“, одна из пяти самых лучших книг, опубликованных в 1999 году в балканских странах

„Специальный золотой бестселлер“ 2000 года, признание Радио-телевидения Сербии и журнала „Новости“ за самую продаваемую книгу домашнего автора в последних два года

„Награда Народной библиотеки Сербии“ за самую читаемую книгу в библиотеках Сербии в 2000 году

„Самая продаваемая“ книга на Международной книжной ярмарке в Герцег Нови в 2000 году

КРИТИКИ – ИЗВЛЕЧЕНИЯ

Во всех рассказах, внесенных в роман, автор старается двигаться через внутренний мир своих геоин, показать, как содержания повседневной жизни приобретают отражение во внутреннем мире, и как этот внутренний мир является источником то ли спокойствия и утешения, или новых страданий и увеличенных трудностей.

(Радивое Микич)

Этой книгой автор написал своё до сих пор самое успешное произведение. Это будет её не только самая читаемая книга до сих пор, но и книга, которая улучшит её позиции на мапе критиков современной сербской литературы.

(Васа Павкович)

Как, по преданию, красота павлиньего пера происходи из яда, который павлин вносит в себя, уничтожая змеи, так и автор печаль и горесть своих героин, чудесной формулой какого-то алхимика, превращает в роскошь картин и красоту слов. Именно так, как и поэт Бодлер умел из болота сделать золото, и как и каждый художник вообще яд мира превращает во великие произведения.

(Зорица Радулович, „Победа“, Подгорица, Черногория)

Когда говорим о белетристском мастерстве автора, мы должны сказать, что она обладает убийственно опасной и карнавальной мечтой балканского человека... Изумительно то, что автор одинаково удачно превращается во все свои героины – и земные, и божеские...

(Катя Зографова, София, Болгария)

ЦИТАТА ИЗ КНИГИ

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

      „Куда же я иду?“ – спрашивалась Ива.
     Пассажиры рейса 108 позваны последний раз.
     Она посменно целовала то сына, то мужа. Потом нажмила их лица к своему. Хотела чтобы их, через это совместное прикосновение, словно через систему сообщающихся сосудов, исполнила взаимную любовь. Сильная любовь, которая защитит каждого из них пока снова не будут вместе. Пока она не вернётся.
     „Куда же я иду?“ – спрашивала она себя пока проходила через таможенный и пасспортный контроль.
     - О, это Вы! Я прочитала все Ваши книги! – узнала её стюадесса.
     С лица девушки соскользнула судорога профессиональной вежливости и, на мгновение, открылась улыбка.
     - Спасибо Вам! Вы меня очень обрадовали! – ответила Ива, увидя, кто знает по какой раз, сбывание своих жизненных мечт: люди читают её книги, узнают её и обращаются к ней со симпатиями.
     Как она горячо желала стать писателем!
     Ей было семь лет, когда впервые придала форму слова и произнесла это желание вслух. И себя удивила. До этого момента она не знала, даже не предугадывала, что такое вообще существует в ней. Может быть поэтому запомнила навсегда этот величащий момент первого самооткрытия.
     Жили в Загребе, родном месте и природной окружающей среды отца Ивы. Для матери Ивы Загреб был ловушкой, семья мужа угрозой, а свекровь, Ана-Мария, палачом. Потому что отец Ивы полностью принадлежал своей матери. Был ребёнком её тела, но и чадом её души. Она умела и травить и лечить его. Её желания были рамкой для него. А она хотела для него жену, полностью иную от этой, которую он выбрал. И иного ребёнка.
     - Кем ты хочешь стать, когда станешь взрослой, красивая девчонка? – спрашивал Иву приятель Ана-Марии, носивший титул Преподобного и высокий ранг в иерархии Католической церкви.
     - Писателем! Литератором! – ответила девушка.
     Ты!?
     Неверие и презрение исказили аристократское лицо Ана-Марии.
     Как последний потомок старого дворянского дерева, которое веками сушилось, Ана-Мария верила в право, полученное рождением, в Бога всемогущего и в Католическую Церковь, как единственного толкователя Его воли. Уважала только аристократов. Рядом с ними, рядом с дворянами по происхождению, вычисляла и тех по успеху и таланту. «Одарённые – выбраные! Одарённые неизмерной милостью Господа нашего», говорила она, и было для неё полностью непонятно то, что посвящённом кругу тех, получивших Божий поцелуй в свой лоб, может принадлежать «этот крикливый ребёнок, который вообще не соответствует», как она описывала свою внуку.
     - Ты пысателем?! Ты?! – смеялась она, и этот смех больно коснулся Ивы, словно удар в лицо грязной рукой.
     Всё-таки не испугалась. Спокойно смотрела на Ана-Марию.
     -Да, я! Я буду писателем –повторила она. Гордо и уверенно, как, когда говорится о волшебной определённости.
     Потом медленно повернулась к своей матери, призвана чем-то несказанным. Она увидела, как мать, всегда такая неуверенная и как-то покорно сдвинута в этом обществе, постоянно отрекающем её, медленно изменяется. Как развязывает нервно сплетённые пальцы, расслабливает судорожные руки, выпрямливается, поднимает голову и открывает взгляд. А её лицо! Оно блистало, озарённое гордостью и надеждой. «Ива не споткнётся прежде чем начнёт ходить, и е пойдёт моим путём. Ей удастся осуществить то, из-за чего родилась. Потому что свой смысл и цель узнала вовремя!», думала она. И увлечённо смотрела на своего ребёнка одним невероятным взглядом чистой любви, который Ива всю свою жизнь будет носить как амулет.
     «Нам удалось, мама! Нам удалось, и ты это наверное знаешь, хотя тебя уже долго нет!, шептала я, лбом прижатая за окошечко самолёта.
     Белград исчез, окутанный облаками, похожими на снежные сугробы. Ей казалось, что скользит по полярному полю.
     «Куда же я иду?», спросила себя снова.
     «Куда же я иду!? И зачем?», спрашивала себя с тех пор, когда решилась на этот путь.
     А ей не была охота ехать, ещё со самого начала, с тех пор, когда получила приглашение из Фессалоники учавствовать на Фестивале женского творчества с берегов двух морей, Средиземного и Чёрного. Всё-таки она приняла приглашение. Где-то в себе она знала, что это собрание женщин нет, и никак не может быть настоящей причиной её пути. Она ощущала, что путь – это только повод , хороший, как и любой другой, за что-то высшее и важнейшее. За что, она не знала. Всё-таки она тщательно уложила в чемодан свои книги бестселлеры, каталог на английском языке и доклад с темой: Женское наследие – реальность и миф. Покорно следила за тем высшим поручением . За тем внутренним принуждением. Как и всегда.
     И она знала, что не ошиблась. И поэтому с радостным волнением, любопытно, и как будто наблюдает за чьей-то чужой жизнью, наблюдала за своим временем и ожидала, что случится