ЖЕНСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ

Первое издание: 21-ое мая, День Святого Йоанна Богослова, 1996 года
В продаже 61 легальное издание

О КНИГЕ

     ЖЕНСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ – потрясающая семейная сага, кровавая антология женских болей, словарь вечной женской судьбы. От Иваны, которая в начале 19-ого века, где-то в черногорских горах, убила турка, до Ивы, которая в конце 20-ого века пытается убежать судьбы от своих предок и взять жизнь в собственные руки. Их невероятные судьбы похожи на сказку: в течение 200 лет одиночества рожали как зайчихи и жили как волчицы. Искали и находили, любили и теряли. Были сиротками и хозяйками, служанками и дамами, комсомольками и чадами самоуправляющегося социализма в костьюмах хипи девушек. Сильные и бессильные, верные и лгуньи, купались в шампанском и варили суп из слёз.
     Их жизни определили и через них проходили морепловцы и авантюристы, которские господа и цетиньские хозяева, артисты и пройдохи, обманщики и королевские офицеры, жители городов Подгорица и Загреб, рабочие на заработках и воины, игроки и югославские политики...
     ЖЕНСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ – роман о голоде души, о нуждах человека самому выбрать собственную цель и найти смысл жизни. Рассказ, который устанавливает пределы человеческих сил и смелости, но и цену, которую заплачивает человек, пытающийся уподобляться божествам.
     ЖЕНСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ – сочная и острая проза, над которой задумаетесь, котрая коснётся скрытых уголков вашей души; проза, в которой каждый мужчина найдёт женщину, о которой снит, и каждая женщина хотя бы маленькую часть себя.

ПРЕЖНИЕ ИЗДАНИЯ

НАРОДНА КЊИГА
1996 год

ИНОСТРАНА ИЗДАЊА


Чешская Республика VOTOBIA 1997 год	Италия BESA Editrice 2001 год	Италия BESA Editrice 2009 год	Греция ΚΕΔΡΟΣ 2001 год

Хорватия VBZ 2002 год	Венгрия Muravidék Baráti Kör Kulturális Egyesület 2007 год	Македония НАША КУЛТУРА 2010 год	Amazon.com 2014 год

Булгария УНИСКОРП 2015 год	Россия Ид Порог 2015 год	Германия Booy Verlage 2016 год

НАГРАДЫ И ПРИЗНАНИЯ

„Золотой бестселлер“, признание Радио-телевидения Сербии газеты „Новости“ за одну из десяти самых продаваемых книг в 1998 году

„Специальный золотой бестселлер 1998 года“, признание Радио-телевидения Сербии и газеты „Новости“ за самую продаваемую книгу домашнего автора в течение последних три года

„Награда Народной библиотеки Сербии“ за самую читаемую книгу в библиотеках Сербии в 1998 году

КРИТИКИ – ИЗВЛЕЧЕНИЯ

Это литературно комплексная, богатая проза. Доказывая, что обладает большим умением литературного ремесла, а притом ничем не угождает вкусам других, мелодраматической чувствительности и вызовам популярности, автор написал храбрую и вызывающую книгу.

(Радойка Вукчевич)

Перый из двух слитков, около которых распределёны эпизоды в поветствовании, сочиняет христианское убеждение , что за совершённый грех отцов несут наказание дети. Грех может перестать тогда, когда полностью откупится чем-то другим, более ценным, когда приобретёт новое качество. Это более сильное, величаще, есть любовь – та общая, к себе, ближним, другим... Пока сам автор в книге на несколько мест обсуждает, что такое любовь, вливается низ её перо послание: любовь – то, что устраняет грех.

(Свенка Савич)

Трудно сказать, что в этом романе самое лучшее. То ли выбранная тема, способ поветствования, или личные раз мышления автора, с которыми принуждает читателей задуматься над основными ценностями жизни и человеческого творения. Однако, наверное мы перед собой имеем очень сильное, необыкновенное показание.

(Ева Покорна, „Mlada fronta DNES“, Прага, Чехия)

ЦИТАТА ИЗ КНИГИ

                             Крстиня Милич (Милинич)
                             Босилька Милинич (Шаранович)
                             Елена Шаранович (Бурзан)
                             Радмила Бурзан (Хабьянович)

Мы бусами нанизаны на ту же самую нить
Неперебиваемой женской родословной.

Лиляна Хабьянович (Джурович)

     – Страшно для жены, когда останет одной. Когда муж умрёт, и всё же как-то, болит, но не стыдно по крайней мере. Когда её оставит из-за другой, и болит, и она осрамлена! Значит, он нашёл лучшую, а она была плохой. Но для женщины нет более великого горя, чем похоронить собственного ребёнка. Не дай Бог этого ни врагу! – говорила моя бабушка Марица.
     Этим нравоучением, этим общим выводом, она заканчивала свои долгие, интересные рассказы. Рассказы истинные, потрясающие, предупреждающие, подготавливающие меня к жизни. Они являлись важнейшей частью моего воспитательного багажа. Я их, уходя их родного дома, взяла вместо приданого, и я их никогда не отреклась. Блестящими бусами какого-то роскошного ожерелья нанизанные на ту же самую нить нашей неперебиваемой родословной, они стали маленькими зеркалами, в которых постоянно ищу различные отражения своей женской сути.
     Когда умерла, бабушке Марице было восемьдесят шесть лет и казалось, что она о боли всё знает. Вся её жизнь, между прочим, все её опыты, были лекциями по терпению и силам, лекциями в школе боли. Такая же была и судьба её матери и её дочери, двух женщин непримиримо отличающихся, но почти таких же самых жизненных драм, в которых неизбежно учавствовала и бабушка Марица, хотя, разумеется, в различных ролях. Со самого детства она с вниманием наблюдала за своими тётами и слушала восхитительные семейные легенды о своих бабушках, похожие на сказки, но только без счастливого конца. (Это было её приданое) В конце концов, она годами пожертвованно погружалась в мои поиски и беспокойствия. Таким образом она постоянно добавляла на счёт собственных женских страданий, кровавой антологии женских болей, словарь вечной женской судьбы.
     Бабушка Марица умела вытерпеть боль. От кого ли она это так хорошо выучила?
     Иногда мне казалось, что бремя слишком тяжёлое, что ей не удастся вынести его, я бы испугалаксь, что она споткнётся, что упадёт, но она где-то глубоко в себе всегда находила силу, чтобы выпрямиться и пойти дальше, приостанавливаясь только на мгновение, чтоб распределить бремя более равномерно.
     До каких пределов можно таким образом, поставляла я себе вопрос, часто сморя на неё. Где предел выносливости?
     Однажды я осмелилась эту мысль, которая мучила меня, а которая может казаться банальной и патетичной тем, непосвящённым в тайну изысканности страдания, произнести вслух. Я считала, что приобрела право и на вопрос и на ответ. Потому что я уже укусила тёрпкую яблоку женского горя.
     Бабушка Марица сидела, опершись локтями на кухонный стол, подпирая голову кистьями, сжатыми в кулаки, и медленно покачивалась то вперёд, то назад, вперёд-назад.
     Она подняла голову и уставилась в меня ровным, долгим, тяжёлым взглядом.
     – Где предел выносливости? Моли Бога, чтоб никогда не узнать это!
     Голос у неё был дрожавший. Разломанный.
     Слова просто пали на меня. Свинец. Камень. Слова, которые являются и угрозой предупреждением.
     Я её не послушала.